МИР ШВЕЙНЫХ МАШИН

Исаак Меррит Зингер. Бродячий актер и авантюрист. Механик и чудак. Три жены, четыре любовницы, 22 ребенка. Создатель швейной машинки Singer, про которую индийский философ Махатма Ганди сказал: «Одна из редких полезных вещей, изобретенных человечеством». Добавим: вещь настолько полезная, что на ней шили и продолжают шить больше ста миллионов человек в 67 странах

Исаак Зингер уродился хулиганом. В двенадцать лет он сбежал из дома, успев буквально достать своими выходками население маленького городка Питтстон (штат Нью-Йорк), включая собственных родителей. Еще бы. Разве сыновья приличных людей пересаживают лук на соседском огороде вверх тормашками, наряжают собак в школьную форму и пририсовывают кривые нули к утащенным у отца банкнотам! А эта страсть к лицедейству! Попробуешь пристроить его к добропорядочному семейному делу — ремонту телег,- а он напялит себе обод на шею и с этим ярмом декламирует, размахивая молотком: «…смиряться ль под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье…»
Бунт против всякого порядка был у мальчика в крови. Смирение не входило в ряд его привычек. В 1833 году двенадцати лет отроду Исаак закончил свое образование, бросил школу, удрал из дому и направил свои стопы в Рочестер, город на берегу озера Онтарио. Там хулиган устроился подмастерьем к местному механику, быстро освоился и, возможно, стал бы приличным специалистом, если бы однажды не предпочел гаражной яме театральные подмостки.

Для провинциальной Америки тех дней гастроли любой, даже самой захудалой, театральной труппы становились событием, подобным падению метеорита. В размеренную рутинную жизнь, где самым большим светским событием была воскресная проповедь, вдруг врывались странные люди с горящими глазами и непривычными интонациями. Они умели изобразить все: безнадежное отчаяние и отчаянный оптимизм, страшную ревность и неподдельное веселье. Они могли даже умереть на подмостках так правдоподобно, что зритель рыдал. Репертуар их был разнообразен до абсурда — от «Гамлета» Шекспира до пошловатого фарса под названием «Поп-пропойца». Исаак Зингер стал актером на манер литературного героя Гека Финна. Вся жизнь мальчугана превратилась в театр. И какой-нибудь уважаемый гражданин очередного городка, через который его труппе случалось проезжать, годами потом рассказывал о заезжем театре своим детям и внукам. Эта была настоящая слава, которой так желал юный Исаак.
К двадцати годам театральная деятельность Зингеру наскучила. И в начале сороковых он обосновался в городе Фридериксбурге (штат Огайо), устроился работать на деревообрабатывающий завод и остепенился. Где-то дня на три или четыре. Потом ему надоело. Очень скоро ему стало тошно от деревянных болванок, да и сам он чувствовал себя изрядным болваном, стоя у станка.
Но не начинать же «кривляться» снова. В его-то возрасте. И скучающий Исаак изобретает деревообрабатывающую машину. Машина находит спрос, так что к 1849 году Зингер умудряется заработать на ней каких-то денег, с которыми можно было податься из Огайо на Восток, в Нью-Йорк.
В Нью-Йорке на его жизненном пути попался издатель Джордж Зибер. То ли издательский бизнес у нового приятеля шел неважно, то ли темперамент и напор Зингера сыграли свою роль, но Исаак сумел заразить того своей патентованной машиной, производить которую концессионеры решают в городе Бостон.
По прихоти судьбы офис, который они арендовали, расположился в мастерской некоего Орсона Фелпса, не слишком преуспевающего производителя швейных машин. Вопреки ожиданиям Зингера и Зибера, народ почему-то не ломился расхватывать их станки: должно быть, у бостонцев были более интересные дела, чем резьба по дереву. Друзья томились в своем офисе от безделья и тосковали. Первым сломался Зибер. Впал в депрессию и часами вытачивал бессмысленные деревяшки. Зингер оказался психически крепче. От нечего делать Исаак изучал устройство швейных машинок Фелпса и даже шутил над меланхоличным партнером, утверждая, что у того тяжелая форма синдрома Папы Карло.
Шло время, даже неистощимый запас зингеровского жизнелюбия подходил к концу. Не говоря уж о деньгах. Свой капитал Зингер давно растратил, хотя у бережливого Зибера еще оставалась небольшая заначка. И вот однажды он стукнул очередной болванкой по станку и заявил: — Все, дорогой. Я даю тебе сорок баксов — придумывай, что хочешь. Но имей в виду — это последние деньги, которые я тебе даю.
Прошло десять дней. Друзья почти не виделись. Исаак лихорадочно работал. Он решил усовершенствовать швейную машинку Фелпса. Машинка была довольно неуклюжей конструкции, запатентованной некими Дж. Лероу и С. Блоджеттом. Она могла сделать подряд не более десятка стежков, потом приходилось вынимать ткань и начинать шитье сначала. Нить постоянно запутывалась и перекручивалась. Строчить можно было исключительно по прямой. Ни о каких изгибах речь даже не шла.
Несмотря на огромный потенциальный спрос, судьба швейных машинок тех лет складывалась несчастливо. Первая запатентованная в Соединенных Штатах швейная машина была изобретена в 1846 году Элиасом Хоу, но раскрутить свое изобретение в Америке ему не удалось, и он отправился попытать счастья в Англии. Увы, и там инженера ждал провал.
В 1849 году без пенни в кармане Хоу вернулся в Штаты и с изумление обнаружил, что за время его отсутствия были запатентованы две модели швейных машин, которые хотя и обладали некоторыми новыми свойствами, однако представляли собой чистейший плагиат. Хоу подал в суд и начал знаменитый процесс, который в США получил название «война швейных машин». Процесс тянулся вплоть аж до 1854 года.
Зингер, впервые увидевший швейную машину несколько месяцев назад (в 1850 г.), и не подозревал, на поле каких драматических сражений он вступает. Он только знал, что на исходе десятого дня и сорокового доллара мир должен увидеть НОВУЮ швейную машинку, которая и вправду будет уметь шить.
Проанализировав все конструктивные недостатки предыдущих моделей, Исаак четко понял, как их устранить. Он изменил устройство: во-первых, расположил челнок горизонтально (нить перестала запутываться), во-вторых, спроектировал стол-доску для ткани и ножку-держатель (это позволило делать непрерывный шов), и в-третьих, установил ножную педаль, справедливо рассудив, что лишняя рука швее не помешает.
На одиннадцатый день творческих мук перед обалдевшими Зибером и Фелпсом предстала ОНА — прекрасная и работящая швейная машинка Зингера.
Так родилась новая компания по производству швейных машин: «Зингер-Зибер-Фелпс». Удача не заставила себя долго ждать. Первый крупный заказ пришел уже в конце 1850 года. Фабрика по пошиву рубашек в Нью Хэйвене заказала партию из 30 машин по 100 долларов каждая. К лету 1851 года компания разрослась, обороты ее увеличились в несколько раз. Однако, как любой другой компании, делавшей швейные агрегаты, Зингеру пришлось столкнуться с неуемным Элиасом Хоу, который не мог примириться с мыслью, что кто-то еще может сделать машинку, на ином принципе.
В этот критический момент неудачливый Фелпс решает выйти из игры, и принадлежащая ему треть акций переходит к известному адвокату Эдварду Кларку, который в обмен обещает не только консультировать фирму в течение 20 лет, но и вкладывает в ее развитие свои собственные средства.
Осенью того же года со сцены сходит и Зибер. Свою долю акций он продает Зингеру и Кларку. В результате сложился один из самых странных и одновременно самых успешных тандемов в истории бизнеса: непоседа, фантазер, подрыватель основ Зингер и уравновешенный, расчетливый и осторожный Кларк.
Кларк был ультраконсерватором, сыном известного промышленника. Он получил блестящее образование, которое, однако, пасовало перед дремучей неграмотностью партнера. Аристократичный Эдвард был в ужасе — даже на склоне лет Зингер толком не умел читать и писать. А уж немыслимые повороты личной жизни сына тележного мастера вообще не поддавались описанию.
Тем не менее, достоинства швейной машинки Зингера перевешивали многочисленные несовершенства ее автора. И Кларк приложил все свои таланты юриста, организатора и пропагандиста, чтобы компания развивалась и процветала. Первым его шагом стала нейтрализация в суде зануды Хоу. Кларк предложил блестящее решение, в результате которого был утвержден своего рода «совместный патент», включавший Хоу, Зингера и двух других изобретателей. Суд обязал всех прочих производителей швейных машин платить $15 с каждой машины вплоть до истечения срока «совместного патента». Эти доходы четыре изобретателя делили поровну между собой. Победила дружба.
Настало время раскручивать швейные машины. В первые годы основную часть продукции Зингера покупали швейные фабрики. Для рядового человека она была слишком дорога. Иначе и не могло быть — швейная машина стоила $125, а средний годовой доход американской семьи составлял $500. Кларк разработал гибкую систему продаж машин частным лицам. Она предусматривала покупку машин в рассрочку, причем не только зингеровских, но и машин конкурентов. Он внедрил целую сеть агентств по продажам и, главное, развернул мощный экспорт. Плоды такой экспансии превзошли все ожидания. На закате столетия агенты Зингера начали внедряться даже в самые традиционные и консервативные сферы. Все газеты обошла фотография индейской женщины в национальной одежде племени семинолов, склонившейся над швейной машинкой «Зингер». Выпускались многочисленные рекламные открытки.

Компания «Зингер» вошла в историю бизнеса как первая компания, тратившая более миллиона долларов в год на рекламу. Карьера актера не прошла даром — Исаак Зингер умел исполнять любые роли и поразить воображение любого клиента. Во время гражданской войны США он запел патриотическую ораторию. «Мы одеваем армию» — гласила новая красочная реклама, Но и сами машины постоянно совершенствовались.
Зингер никогда не был снобом и любил проводить время вместе с мальчишками-подмастерьями, не отказывая себе в удовольствии почесать языком и поострить. В его присутствии все спорилось. А случись кому-нибудь зазеваться, раздавался язвительный голос Исаака: «Ну что, Джон, зашиваешься!».
Между тем в 1870 году количество произведенных машин перевалило за 127 тысяч, а их себестоимость удалось существенно сократить. При этом Зингер уничтожал все подержанные машины, чтобы не допустить насыщение рынка и не дать продажам сократиться, а ценам слишком сильно упасть. По всей стране открывались новые фабрики. Дела шли прекрасно.
Чем лучше шли дела компании, тем больше позволял себе своевольничать ее создатель. Личная жизнь отца-основателя никогда не отличалась упорядоченностью. Еще до своей карьеры конструктора швейных машинок он был дважды женат. Первым браком он был женат на белошвейке Кэтрин Хэлей, которая родила ему двоих детей.
Но, увидев со сцены одного из балтиморских театров (где ему случилось играть в «Ромео и Джульетте») восемнадцатилетнюю Мэри Энн Спонслер, пылкий Исаак решительно изменил свою судьбу. Погибнув по ходу пьесы, он тихонько отполз за кулисы и при первой возможности бросился разыскивать свою Джульетту. Времени на поиски потребовалось немного — один вечер. Он выяснил, как зовут молодую красотку, и не замедлил эпатировать ее дешевым каламбуром типа «мисс Спонслер, Вам не нужен спонсор?».
Мэри, которая, как и всякая восемнадцатилетняя, искала большой и чистой любви, была поражена. Именно этого и добивался Исаак. Шок был его излюбленным приемом. Дальнейшее было делом сценического мастерства. Меньше чем через месяц они стали фактическими мужем и женой. Что ж до официального оформления брака, то с этим Зингер решил не торопиться.

В течение следующих четырнадцати лет Мэри безропотно верила страшной истории о злодейке-жене, которая не дает развода. Они подписывались четой Зингер, имели совместный банковский счет в размере нескольких долларов, бедствовали и были счастливы. Спонсорством тут и не пахло, нищета ломилась во все щели их семейного гнезда.
Мэри стала брать у мужа уроки актерского мастерства. Они разучили на пару несколько пьесок и выступали под псевдонимами мистера и миссис Меррит. Кроме того, она рожала детей. В тот самый день, когда Зингер представил на суд друзей-компаньонов свою первую швейную машинку, Мэри произвела на свет их десятого по счету отпрыска. Когда Зингер стал богатеть и приобрел роскошные апартаменты на Пятой авеню, бывшая (но все же по-прежнему официальная) миссис Кэтрин Зингер была окончательно забыта и ютилась в съемной комнатке где-то на окраине Бруклина.
Зингер развелся с Кэтрин в 1860 году, через 24 года после разрыва. Но если Мэри Спонслер думала, что настал ее звездный час, то она жестоко ошибалась. Несколько месяцев спустя, проезжая по Пятой авеню, она была неприятно удивлена, увидев в соседнем экипаже своего мужа, держащего в объятиях некую особу по имени Мэри Макгониал. Эта Мэри вовсе не была случайной связью Зингера. Очень скоро первая Мэри выяснила, что Исаак украдкой жил с второй Мэри много лет и она умудрилась незаметно для публики родить ему пятерых детей. Но не бывает худа без добра — разоблаченный Зингер все же женился на Спонслер.
Но игра продолжалась, и счастье было недолгим. Еще через некоторое время обе Мэри с изумлением узнали о параллельном существовании их третьей тезки — Мэри Уолтер, матери еще одного маленького Зингера, который был закодирован под фамилией Меррит. Это было уже слишком. Щепетильный Кларк позволил себе наконец напомнить компаньону о нормах цивилизованного общества, о моногамии и о многом другом, после чего предложил Зингеру временно обосноваться в Европе и руководить компанией оттуда, чтобы замять скандал и не дать дурной репутации изобретателя повлиять на дела фирмы.
Миссис Спонслер, воспользовавшись отсутствием ответчика, немедленно затеяла бракоразводный процесс, отсудив $8000 — сумму неслыханную и невероятную. В счет ее пошла роскошная зингеровская загородная вилла. Через месяц Мэри тайно обвенчалась с неким Джоном Фостером, но держала этот брак в строгом секрете, ибо он бы аннулировал ее бракоразводные успехи и ее права на виллу.
Однако возмездие настигло ее через пару месяцев. Мэри упала со стула, сломала ногу и считая, что умирает, поделилась со старшей дочерью тайной своего нового брака, видимо, не желая уносить ее с собой в могилу. По несчастью, муж этой дочери работал в компании, носящей скромное имя «Зингер».
Мистер Зингер немедленно узнал о коварстве своей бывшей супруги и отсудил свое имущество назад. Мэри осталась с Фостером. И без виллы.
В 1865 г. Зингер встретил свою последнюю любовь в лице молодой француженки Изабель Соммервилль, которая вскоре стала его очередной женой. Жизнь приобрела подобие стабильности — по крайней мере, по меркам Зингера. Большую часть времени он проводил в Европе, развлекая новобрачную всевозможными экстравагантными проектами. Начиная с двухтонной повозки, рассчитанной на 31 пассажира, экипированной спальней и кухней, и кончая роскошным дворцом на Британских островах в греко-римском стиле стоимостью в 500 тысяч долларов, который он скромно окрестил «Вигвамом». В этом вигваме в 1875 г. и оборвалась витиеватая нить жизни Исаака Зингера.
После его смерти в разных точках мира объявилось еще пятеро наследников, и общее число детей достигло двадцати двух — от трех жен и четырех любовниц. Многочисленные потомки Зингера крутились в высшем обществе. Его сын Парис прославился головокружительным романом с Айседорой Дункан, которая родила ему сына Патрика. А последняя вдова Зингера Изабель считается прообразом знаменитой статуи Свободы в Нью-Йорке. Злые языки прозвали ее «статуей Свободы нравов».
«Когда ты умрешь, я буду твою швейную машинку крутить». Так Корней Иванович Чуковский записал в своей книге «От двух до пяти» разговор маленького мальчика со своей бабушкой в середине нашего века. К тому времени мир уже давно не мыслил себя без швейной машинки Зингер в каждом доме. Она перестала быть роскошью, а стала средством существования. После смерти Зингера машинка продолжала крутиться. Обороты росли. Себестоимость машин сократилась впятеро. А верный Эдвард Кларк продолжал быть ангелом-хранителем компании вплоть до своей смерти в 1882 году. К 1891 году было выпущено более полумиллиона машин. «Зингер» превратилась в огромную корпорацию с филиалами по всему миру и, в том числе, конечно в России.

Правда, русская революция 1917 года нанесла компании значительный ущерб: убыток составил 100 миллионов рублей, из которых, после настоятельных напоминаний, советское правительство возместило три. Но что значит какая-то «мировая революция» по сравнению с хорошей швейной машинкой?  А дальше и вообще всё на перекосяк пошло. Зингер уже не тот, что раньше. Вот если бы…. Давайте понастольгируем еще немножко, соберёмся с мыслями, возможностями и посетим фирму «МИР ШВЕЙНЫХ МАШИН»